Прыжок в темноту - Страница 88

Когда они мчались сюда, навстречу пропылил трактор, промчался старый «жигуленок», два мужика в белых войлочных шапках гнали вдоль дороги стадо баранов, голов сорок. Остановившись, они проводили машину взглядами и начали о чем-то переговариваться. Эти люди наверняка наткнутся на ментов, скажут, где именно и в какое время видели светлую «Волгу». Все выложат, что знают, потому что нет резона врать. Ясно, от преследования не уйти. Но остается призрачный шанс спасти жизнь: прекратить бессмысленную гонку, вылезти из машины и поднять руки. И постараться еще раз все объяснить ментам. Но кто согласиться сдаться? Вступать в переговоры с Колчиным, занятие бесполезное. Решкин вышел из столбняка, услышав, что Колчин и Мамаев, склонились над картой и чем-то переговариваются.

– Если рвануть по асфальту, будем в поселке Восток скоро, – говорил Мамаев. – Въезжаем прямо на центральную усадьбу. А там до Машкиного дома рукой подать. Телефонная линия повреждена. И не известно, когда ее починят. Ты сам об этом говорил. Значит, менты в Востоке о нас ничего не знают. Мы все успеем сделать. А вот грунтовая дорога. Она забирает вправо.

– Это не факт, линию могли починить, – ответил Колчин. – А прямой путь не всегда самый короткий. Мы заедем в поселок с тыла.

– Слушай, я фартовый мужик, – продолжал убеждать Мамаев. – Если что задумал, то выгорит. Поехали напрямик.

Вместо ответа Колчин захлопнул дверцу и, повернув направо, погнал машину по грунтовке. Решкин выпрямился и уныло уставился на дорогу. Вокруг выжженная солнцем земля сменяется островками разросшейся полыни. Время от времени попадаются чахлые приземистые деревца с восковыми листьями, голый кустарник, усыпанный колючками. Машину так трясло, что Решкин опустил стекло и прижал ладонь ко рту, он боялся затопить горячей блевотиной весь салон. Эти тигровые чехлы, коврики и даже рулевую колонку, а заодно уж и Колчина. Но мало-помалу, дорога сделалась ровнее. Через четверть часа тошнота немного отпустила, Решкин даже попил воды из фляжки и, почувствовав что-то похожее на аппетит, вспомнил, что жрать нечего.

– Куда мы едем? – спросил он. – Я должен хотя бы знать, как называется то место, куда меня везут подыхать.

– Поселок Восток, – ответил Колчин. – Теперь ты захочешь узнать, что мы там забыли. Ты слышал рассказ Мамаева? Ну, тогда на хуторе. Еще вертолет прилетам и в нем были люди. Ты лежал у костра и, кажется, не спал.

– Мне было совсем хреново, слух не пропал.

– Пока есть время, я дополню рассказ, чтобы все стало понятно. Мамаев действительно спешно смотал удочки из родного Ярославля, потому что изувечил и обворовал женщину. И дожидаться ареста не хотел. Он пытался начать честную жизнь, даже устраивался в какие-то бригады шабашников, откуда его гнали после первой же пьянки. Однажды он встретил в поезде случайного попутчика, это был некто Григорий Седых. К тому времени Седых отбыл четвертый срок на зоне строго режима. Сидел, как всегда, за квартирные кражи. Не собирался завязывать, значит, нужен помощник. К тому моменту Мамаев был готов на все ради денег.

– Это правда? – спросил Решкин.

– Да пошел ты, – отозвался Мамаев. – Кто ты такой, чтобы задавать мне вопросы? Прокурор, мать твою?

Колчин повертел ручку радиоприемника, нашел местную радиостанцию. Видимо ждал, что в эфир дадут оперативную милицейскую сводку, приметы преступников, напавших на поселковых милиционеров. Но по радио крутили калмыцкую народную музыку, тягучую и унылую, как эта голая степь.

– Парочка стала гастролировать по южным городам, – продолжил Колчин. – Время от времени, когда менты подбирались слишком близко, Мамаев и Седых ложились на дно. В поселке Восток у Седых живет давняя зазноба. Они приезжали в глубинку и отсиживались тут, сколько надо, пропивали ворованные деньги и набирались сил. Однажды в Ростове они накололи хорошую хату, вошли в квартиру. Упаковали барахло, но хозяева, муж с женой, вернулись не вовремя. Седых схватился за перо, а Мамаев помог ему добить хозяев, а затем вместе избавились от тел. Подробности расчленения трупов я опускаю.

– Я не убивал, – буркнул Мамаев. – То есть, когда я взялся за молоток, эти гаврики были уже того… Ну, почти готовы.

– Двойное убийство не квартирная кража, – сказал Колчин. – Седых и Мамаев приехали в поселок Восток, но надолго там не задержались. Нужно было найти более безопасное лежбище. У Седых был адрес Воловика. К нему на хутор друзья и перебрались. Но хозяин не собирался задаром кормить постояльцев, пришлось расплачиваться за гостеприимство. К тому времени Седых и Мамаев уже поняли, что попали в крутой переплет. Завернув на этот чертов хутор, они по существу превратились в холуев Воловика. Но отступать некуда. Седых – в далеком прошлом водитель грузовика, ему поручили съездить в Астрахань, купить подержанный «КАМАЗ» и вернуться обратно на машине. Воловик, державший на своем хуторе заложников, ждал указаний из Москвы. Когда «КАМАЗ» прибыл, Мамаев довел машину до ума. За день до нашего появления, Гребнев, связавшись с Воловиком по спутниковому телефону, приказ перевезти заложников в другое место.

– Это где-то в Калмыкии, – сказал Мамаев. – Но куда повезли мужика с бабой, я не знаю. В кабину с Седых сел дружбан Воловика, который должен показать дорогу, еще два человека в залезли в кузов. Стерегли заложников и ящики. Но по всем прикидкам выходит, что «КАМАЗ» должен остановиться на ночь в этих краях. Поспать нужно, разжиться водой. Гриша сказал: если будет оказия, заеду к Машке Совковой. И там оставлю тебе записку. Чтобы знал, где меня искать мое тело. Похорони по-человечески – вот последняя просьба. Гришка знал, что из этого рейса живым не вернется. Вот поэтому мы и едем в Восток. Может, там найдем записку или что.