Прыжок в темноту - Страница 66

Мужчина о чем-то спросил хриплым шепотом, но слов не понять. Решкин снова, который раз за сегодняшнее утро, приготовился умереть. Сейчас обоюдоострый клинок, пройдется по шее, перерезав дыхательное горло и пищевод. Заденет сонную артерию. И у него останется две-три минуты мучительной агонии. Он захлебнется кровью.

Мужик, шевеля горячими губами прямо возле уха, повторил свой вопрос, и снова Решкин, объятый волнением и страхом, не понял слов. Но то была передышка в несколько секунд. Передышка, позволившая собрать последние силы. Решкин резко повернулся вокруг своей оси, оставив в левой руке противника клок выдранных волос. Предплечьем отбил руку с ножом. Правым кулаком ударил нападавшего в лицо. И тут же левой ногой провел удар в пах. Охнув от боли, мужчина выпустил нож, пошатнулся, но устоял.

Решкин бросился на противника грудью, сбил его с ног. Навалившись сверху, несколько раз саданул кулаками по лицу, но удары оказались то ли слишком слабыми, то ли противник ловко подставлялся под них основанием черепа. Через мгновение, незнакомец вцепился руками в лицо сидящего на его груди Решкина, засунул большие пальцы под губы, стал растягивать руки, стараясь разорвать рот. Чтобы освободиться, пришлось повалиться на бок. Все преимущество растаяло в одно мгновение. Мужчина забрался на Решкина верхом, одной рукой придерживая противника за горло, другой рукой пару раз долбанул по лицу наотмашь. Превозмогая боль, Решкин оскалил зубы и, зарычав, как собака, попытался захватить атакующую руку. Дернул ее на себя и зубами вцепился в предплечье.

Сжав челюсти до боли, он выдрал клок кожи вместе с мясом. Горячая кровь брызнула на лицо. Но человек все же высвободил раненую руку и снова въехал кулаком в верхнюю челюсть. Решкин согнул колени, ударив противника в спину, но то была слабая защита. Нападавший обеими руками вцепился в горло и стал сжимать твердые, словно вырезанные из дерева, пальцы. Перед глазами разбежались синие точки, расплылось светлое пятно, похожее на газовое облако. Решкин задыхался. Он попытался перевернуться на бок, высвободиться, выгадать хотя бы секундную передышку, поймать еще один глоток воздуха, но только попусту тратил силы. Воздуха не хватало, он захлебывался слюной и кровью, заполнившими рот, мотал головой.

Немеющими руками старался отодрать пальцы от шеи, но те сжимались еще крепче. Решкин почти ничего не видел, глаза туманили слезы и мелкая пыль. Слабость, похожая на онемение, овладела всем телом. Он расслабил плечи, раскинув руки в стороны, водил ими по земле, словно гладил ее на прощание. Правая ладонь то и дело натыкалась на какую-то палку, гладкую и длинную. Решкин, уже потерявший способность что-то соображать, не сразу понял, он касается пальцами рукоятки саперной лопаты. Солнце потемнело, язык вывалился изо рта, наливаясь синевой. В ту последнюю секунду, показавшуюся вечностью, секунду, отделявшую его от смерти, Решкин, так крепко обхватил ладонью черенок, что побелели костяшки.

И ударил по голове противника полотном лопаты. Человек от неожиданности ослабил хватку. Решкин ударил еще раз, уже сильнее, прицельнее. Глотнув воздуха, снова ударил, сбив с себя противника. Человек упал боком на землю, схватился за голову. И тут же поднялся на колени. Решкин уже стоял на ногах.

Противник попытался ухватить его за ремень, притянуть к себе и ахнуть кулаком между ног. Решкин рубанул воздух, ударив остро заточенным лезвием лопаты по вытянутой руке чуть ниже локтя. Что-то хрустнуло. Рука повисла, лицо человека исказила гримаса боли, челюсть отвалилась, как у мертвяка. Только теперь Решкин разглядел нападавшего.

Паренек с дочерна загорелым лицом, светло серыми глазами. Лет двадцати. Курносый нос, коротко стриженные выгоревшие волосы. Что занесло его сюда? Зачем ему понадобилась чужая жизнь и чужая смерть? Нет ответа. И не будет.

Решкин ухватил рукоятку лопатки обеими руками, отвел ее за спину и, вложив в удар жалкие остатки сил, произвел выпад в движении. Тычком вогнал полотно лопаты в живот противника. Отпустил рукоятку и отступил на два шага назад, испугавшись того, что только что сделал. Человек упал на спину и больше не пошевелился. Из живота торчала рукоятка лопатки, открытые глаза смотрели прямо на солнце. Решкин, пошатываясь, побрел, куда глядели глаза. А куда они глядели, он и сам не знал. Он не видел, как за его спиной вспыхнула бензиновая лужа, загорелась «Нива». Охваченная пламенем, обвалилась крыша сарая.

Мелкими старушечьим шагами, беспрерывно кашляя, Решкин, пошатываясь, прошагал метров двадцать вдоль забора. Сделал минутную остановку, покашлял и побрел дальше. Ветер гнал над двором черный дым горящих автомобильных покрышек, бензиновую копоть и песок. Решкин прошел мимо ворот, мимо собачьей головы, лежавшей под кустом алычи. Ноги подламывались и не хотели двигаться. Он остановился, присел, привалившись спиной к стене забора, вытянул ноги.

– Ну, съели, гады? – спросил он неизвестно кого и ответил за мифического собеседника. – Спасибо. От пупа нажрались.

Решкин улыбнулся жалкой затравленной улыбкой, упал на горячую землю и потерял сознание.

Глава двадцать вторая

Москва, Тушино. 4 сентября.

Квартира Роберта Ханокяна, вывшего хирурга одной из московских больниц, находилась двух кварталах от платформы, где останавливались пригородные электрички. Гребнев преодолел этот путь пешком. Улицы оказались пустыми, моросил дождик, пахло ранней осенью и бензиновым перегаром. До цели путешествия оставалось всего ничего, но Гребнев неожиданно свернул в приоткрытую дверь филиала Сберегательного банка. Остановившись перед окошком, вытащил сотню долларов.