Прыжок в темноту - Страница 97

– Неплохо, – сказал Гребнев. – Теперь нужно часа полтора, чтобы хоть немного остыл движок. И можно трогаться.

Он подошел к летчикам, перекуривавшим возле машины, что-то сказал. Летчики засмеялись. Поболтав с азербайджанцами, Гребнев отвел Ватутина в тень хибары, усадил на кособокую скамейку, вросшую в песок, принес бутылку с водой и пластиковый стаканчик.

*******

Рамзан Вахаев занял позицию на крыше рыбацкой хибары после полудня, когда солнце взошло в зенит, жару можно было терпеть, потому что вдоль берега гулял легкий ветерок.

Осмотрев снайперскую винтовку, патроны и оптический прицел с четырехкратным увеличением, первым делом почистил ствол, напоминающий канализационную трубу. Разорвав упаковочный картон, отобрала патроны, капсюли которых не тронула ржавчина. Для пристрелки оружия выбрала чахлое деревце примерно в двухстах метрах от хижины. Произвел первый выстрел по нижней ветке без корректировки прицельных приспособлений. Пуля едва чиркнула по стволу и ушла в пространство. Рамзан обмотал ствол винтовки тряпками, чтобы он не перегревался на солнце, дождался, когда металл остынет, и произвел второй выстрел. Затем несколько раз повторил свои действия.

Вычислив кучность винтовки, установил прицел. Последний раз взял на мушку ветку дерева и срезала ее первым же выстрелом. Положил оружие на крышу, собранную из сохлого горбыля, поверх винтовки расстелил брезентовое полотнище. Сам с ног до головы накрылся марлей, как простыней, и, лежа на боку и стал ждать, разглядывая в бинокль пустынный ландшафт. Гребнев говорил, что вероятность появления чужаков в окрестностях брошенного поселка невелика, можно сказать равно нулю, но клювом щелкать нельзя, если поблизости появится хоть одно двуногое существо, пастух или рыбаки, надо бить на поражение. Когда прилетел вертолет, Рамзан лишь на секунду обернулся назад и снова стал рассматривать пустой горизонт. Минута шла за минутой. Ветер гнал по степи песок, солнце жарило нещадно, последние облака развеялись без остатка.

Когда на горизонте появилась светлая «Волга», Вахаев нахмурился, стараясь оставаться незаметным, подполз к противоположному краю крыши, поманил Гребнева рукой.

– Там машина едет, «Волга». Сколько человек в салоне, пока не видно.

– «Волга»? – удивился Гребнев. – Одна машина? Это не менты?

– Не похоже.

– Если свернет в нашу сторону, сделай все, что нужно.

Гребнев крикнул Чугунова, приказал вытащить Сальникова из хижины, посадить его на землю рядом с вертолетом. Взволнованный появлением неизвестной машины Ватутин крутился под ногами, мешал, как только мог, и давал летчикам бесполезные команды.

Вернувшись на прежнюю позицию, Рамзан прижал к глазам окуляры бинокля. Машина ехала медленно, теперь можно разглядеть пулевые отметены в правой части кузова, над капотом поднимается пар, видимо радиатор закипает. Машина нырнула за песчаный холм и пропала из виду. Но вот она снова появилась, медленно сползла вниз по откосу. Водитель вывернул руль влево, «Волга» покатила в сторону рыбачьих домиков. Все, теперь она мимо не проедет. Рамзан снял тряпку с винтовки, ствол чуть теплый, значит, первая пуля попадет ту точку, куда метит стрелок. Он прижал тыльник приклада к плечу, приложила щеку к теплому дереву.

Цель двигалась точно на Вахаева. Если верить дальномеру оптического прицела, а в такую жару он может врать, до машины пятьсот семьдесят метров. В голову водителя попасть трудно, а вот в грудь – это в самый раз. Рамзан передвинул маховички прицела и боковых поправок, задержал дыхание, словно перед прыжком в воду. Сейчас он четко видел абрис человеческой фигуры за рулем. Прищурив глаз, нажал на спусковой крючок так, что его движение точно совпало с осью винтовки. Звук выстрела унесло ветром. Пуля прошила лобовое стекло в том месте, где сидел водитель. Машина еще метров тридцать двигалась вперед, плавно замедляя ход. Рамзан сосчитал до десяти и произвел второй выстрел, на этот раз целя в голову. Есть попадание.

Неожиданно «Волга» свернула вправо, проехала еще несколько метров и остановилась. Видимо, смертельно раненый или уже мертвый водитель, упав грудью на баранку, вцепился в нее руками и, заваливаясь на бок, вывернул руль в сторону. Сквозь перекрестные нити прицела Рамзан хорошо видел машину, но не видел людей оставшихся в салоне. А ведь там, на переднем пассажирском сидении, кто-то сидел. Точно, там был человек.

*******

Когда «Волга» съехала вниз по пологому склону, Решкин, сидевший сзади, вытянул руку, показывая в сторону моря, будто он один видел эту картину: водную гладь, белый песок и раскаленное солнце, повисшее над водой. Поверхность моря, отражавшая солнечный свет, слепила глаза. До кромки воды простиралась кочковатая песчаная полоса, из грунта кое-где торчали сухие кустики ковыля и тонконогие деревца с облетевшими листьями и корявыми ветками, кажется, сделанными из проволоки. Прямо по курсу, примерно в пяти сотнях метрах, прилепившиеся одна к другой тесные лачуги с плоскими крышами и пустыми глазницами окон. Чуть левее, рядом с обрезом моря, светлый вертолет Ми-8.

Никто из людей, сидевших в машине, не услышал звука выстрела. Пуля, прошив ветровое стекло, ударила справа в грудь Мамаева. Выпустив из рук баранку, он вскрикнул, ссутулив плечи, стал заваливаться вперед. Прижал ладони к груди, из-под пальцев сочилась густая кровь. Колчин, нырнув под приборный щиток, одной рукой схватил раненого за плечо, потянул на себя, вниз. Но Мамаев не ложился, мешал ремень безопасности, Колчин, сообразив, в чем дело, щелкнул застежкой ремня, вытащил из замка металлический язычок. Снова дернул на себя Мамаева, но было поздно.